Страница третья
Я не был готов к такому вопросу и ответил: ”Природа”... Тогда племяшка спрашивает: “А она кусается?”
- Клевая история, - сказал кто-то.
- А как зовут твоего племяшку? - спросил Дылым.
- Андрей, как и тебя.
- Андрюша... хороший мальчик, - ответил Дылым и смахнул слезу, - я люблю детей.
- А ты своего давно видел? - спросил Ашот.
- Та я вот... - тяжко вздохнул Дылым и развел руками. - Времени мало... Ну ладно, кто со мной в церковь?
Вызвался Сергей сопровождать своего невыспавшегося пьяного друга. Но свежий воздух протрезвил их, а пение птиц настроило на благостный лад. Церквушка стояла почти в центре города среди деревьев парка. Недалеко от нее был стадион и расположились студенческие общежития, поэтому в церковь заходила кроме местных старушек еще и иностранная молодежь, и работники церкви относились ко всем очень лояльно.
Креститься Дылым начал еще издалека, и старался как-бы не замечать Сергея, который стал свидетелем этого таинства. Он подходил ко всем, подавал милостыню и рокотал тяжелым басом о душе, о празднике. Потом купил кучу пасок и десяток крашенных яиц. После того как их посвятили в церкви он выслал Сергея наружу с яйцами и пасочками и попросил подождать его, пока служба закончится. Служба закончилась нескоро. Сергей разомлел под весенним солнышком и рокотом богомольных старушек. Он съел кусочек пасочки и два свяченых яичка. Скорлупки от яичек он намеревался выбросить в ближайшую урну, до которой было метров десять. Но это было в лом. В лом вставать было, поэтому скорлупки Сергей положил себе в карман. Наконец из церкви вышел Дылым, он посмотрел в его сторону нежным невидящим взглядом и отойдя начал креститься под уважительными взглядами старушек. В это время в ворота церкви вошла робкая стайка панков. У них у всех были крестики, явно у них были наилучшие намерения. “Не к добру,” - подумал Сергей, он знал, что Дылым недолюбливает панков, хиппи для панков - что гуси для свиней. Дылым тоже их заметил и отвернулся, чтобы не видеть их, он не хотел их видеть. Но ребята почему-то не вошли в церковь, а остановились у ворот и, пошептавшись, посмотрели в сторону Дылыма. Через некоторое время от компании отделился самый храбрый панк и подошел к нему. “Батюшка! Можно вам задать несколько вопросов на религиозную тему?”
Дылым не любил панков, тем более храбрых. Он медленно повернулся, взгляд его застыл на сережке, продетом сквозь бровь.
- Так как, батюшка? - панковское хамство давало о себе знать.
- Какой я тебе батюшка, вали отсюда, придурок!
Парень пожал плечами и отошел к компании, через некоторое время те, хихикая, ушли.
- Ну блин, не люблю панков, всю малину обосрали, ну чего они шляются, - жаловался Дылым на жизнь Сергею, когда они
возвращались назад. - Церковь - это святое место, а не тусовка, у них отношение к ней не то, это же выродки.
- Дылым, ну нельзя же так, это сейчас мода такая, ты же всю жизнь хиппи был и тебя же первого уродом считали.
- А кто считал? Все эти же коммуняки, да комсомольская братва... а хиппи это другое, это любовь, любовь, цветы, музыка,
музыка, это культура была...
- Ну да, любовь, перетрахал под горячую руку пол института, конечно комсомольцы недовольны были. Наверное недотрахал,
замаливал этот грех наверное. Спросят у тебя на том свете - Дылым, что же это ты подкачал, почему не со всеми женщинами
переспал? - Кто давал, с теми и спал. - А что же с Нинкой не спал, она же влюблена была?
- Ты не в курсе, она встречалась с парнем, который в Израиль уехал, я уважал этого парня, ему перед отъездом обрезание
сделали, так бедняга мучился.
- А... это тот, которого ты салом накормил?
- Ну ладно, был грех... Он был пьяный и очень кушать хотел, так я ему, кстати, не сало дал, а бутерброд со свиным паштетом.
- Ты человек контрастов, то величие и красота и мыслей и поступков, то что-то гаденькое. Настоящий Достоевский типаж.
Было тепло, Сергей и Дылым брели среди весенних луж, каждый ел по пасочке.
- У нас вино осталось, две бутылки кагора, я его на этот случай припас, - сказал Дылым, - Сейчас придем, расслабимся, поспим и праздник отметим.
Сергей был согласен, он любил кагор и мечтал хоть немного выспаться. А сейчас они шли по улице и каждому второму говорили: “Христос воскрес!” Внезапно из-за угла дома послышался смех и им навстречу вышла компания панков, ребят и девчонок, которые подходили к церкви. Дылым отвернулся, он знал себя, Сергей тоже отвернулся, он знал Дылыма, обычно такие встречи ничего хорошего не сулили... но не портить же такой день. Вдруг кто-то из панков тихонько сказал:
- Клевая история, - сказал кто-то.
- А как зовут твоего племяшку? - спросил Дылым.
- Андрей, как и тебя.
- Андрюша... хороший мальчик, - ответил Дылым и смахнул слезу, - я люблю детей.
- А ты своего давно видел? - спросил Ашот.
- Та я вот... - тяжко вздохнул Дылым и развел руками. - Времени мало... Ну ладно, кто со мной в церковь?
Вызвался Сергей сопровождать своего невыспавшегося пьяного друга. Но свежий воздух протрезвил их, а пение птиц настроило на благостный лад. Церквушка стояла почти в центре города среди деревьев парка. Недалеко от нее был стадион и расположились студенческие общежития, поэтому в церковь заходила кроме местных старушек еще и иностранная молодежь, и работники церкви относились ко всем очень лояльно.
Креститься Дылым начал еще издалека, и старался как-бы не замечать Сергея, который стал свидетелем этого таинства. Он подходил ко всем, подавал милостыню и рокотал тяжелым басом о душе, о празднике. Потом купил кучу пасок и десяток крашенных яиц. После того как их посвятили в церкви он выслал Сергея наружу с яйцами и пасочками и попросил подождать его, пока служба закончится. Служба закончилась нескоро. Сергей разомлел под весенним солнышком и рокотом богомольных старушек. Он съел кусочек пасочки и два свяченых яичка. Скорлупки от яичек он намеревался выбросить в ближайшую урну, до которой было метров десять. Но это было в лом. В лом вставать было, поэтому скорлупки Сергей положил себе в карман. Наконец из церкви вышел Дылым, он посмотрел в его сторону нежным невидящим взглядом и отойдя начал креститься под уважительными взглядами старушек. В это время в ворота церкви вошла робкая стайка панков. У них у всех были крестики, явно у них были наилучшие намерения. “Не к добру,” - подумал Сергей, он знал, что Дылым недолюбливает панков, хиппи для панков - что гуси для свиней. Дылым тоже их заметил и отвернулся, чтобы не видеть их, он не хотел их видеть. Но ребята почему-то не вошли в церковь, а остановились у ворот и, пошептавшись, посмотрели в сторону Дылыма. Через некоторое время от компании отделился самый храбрый панк и подошел к нему. “Батюшка! Можно вам задать несколько вопросов на религиозную тему?”
Дылым не любил панков, тем более храбрых. Он медленно повернулся, взгляд его застыл на сережке, продетом сквозь бровь.
- Так как, батюшка? - панковское хамство давало о себе знать.
- Какой я тебе батюшка, вали отсюда, придурок!
Парень пожал плечами и отошел к компании, через некоторое время те, хихикая, ушли.
- Ну блин, не люблю панков, всю малину обосрали, ну чего они шляются, - жаловался Дылым на жизнь Сергею, когда они
возвращались назад. - Церковь - это святое место, а не тусовка, у них отношение к ней не то, это же выродки.
- Дылым, ну нельзя же так, это сейчас мода такая, ты же всю жизнь хиппи был и тебя же первого уродом считали.
- А кто считал? Все эти же коммуняки, да комсомольская братва... а хиппи это другое, это любовь, любовь, цветы, музыка,
музыка, это культура была...
- Ну да, любовь, перетрахал под горячую руку пол института, конечно комсомольцы недовольны были. Наверное недотрахал,
замаливал этот грех наверное. Спросят у тебя на том свете - Дылым, что же это ты подкачал, почему не со всеми женщинами
переспал? - Кто давал, с теми и спал. - А что же с Нинкой не спал, она же влюблена была?
- Ты не в курсе, она встречалась с парнем, который в Израиль уехал, я уважал этого парня, ему перед отъездом обрезание
сделали, так бедняга мучился.
- А... это тот, которого ты салом накормил?
- Ну ладно, был грех... Он был пьяный и очень кушать хотел, так я ему, кстати, не сало дал, а бутерброд со свиным паштетом.
- Ты человек контрастов, то величие и красота и мыслей и поступков, то что-то гаденькое. Настоящий Достоевский типаж.
Было тепло, Сергей и Дылым брели среди весенних луж, каждый ел по пасочке.
- У нас вино осталось, две бутылки кагора, я его на этот случай припас, - сказал Дылым, - Сейчас придем, расслабимся, поспим и праздник отметим.
Сергей был согласен, он любил кагор и мечтал хоть немного выспаться. А сейчас они шли по улице и каждому второму говорили: “Христос воскрес!” Внезапно из-за угла дома послышался смех и им навстречу вышла компания панков, ребят и девчонок, которые подходили к церкви. Дылым отвернулся, он знал себя, Сергей тоже отвернулся, он знал Дылыма, обычно такие встречи ничего хорошего не сулили... но не портить же такой день. Вдруг кто-то из панков тихонько сказал:
